Оптимизм россиян беспределен. Народ с таким граничащим с идиотизмом уровнем довольства жизнью никогда не победить. Об этом говорят данные социологических опросов, к примеру — фонда «Общественное мнение». Согласно исследованию ФОМ, в августе количество недовольных состоянием российской экономики сократилось еще на 5% (с 45% до 40%), а 49% сочли ситуацию в российской экономике удовлетворительной.
Конечно, август у нас вышел отчасти дефляционным: особенно подешевели помидоры. В течение двух недель цены на все виды продуктов в сумме падали, главным образом за счет овощей. Дефляция, по данным Росстата, составляла 0,1% за семидневку. Об этом рассказывали по телевизору. Однако потом цены снова пошли вверх, но этого голубой экран не заметил. А реальные доходы населения продолжали сокращаться, повышенный налог на недвижимость постепенно осваивал регионы, охватив уже 28 субъектов Федерации, почти везде дорожали транспорт и услуги ЖКХ. Рубль практически не падал, но в неминуемом его ослаблении после выборов, согласно той же социологии, был уверен практически каждый. Ветеранам вместо индексации пенсий август пообещал небольшую разовую выплату, которая произойдет в году грядущем, когда неизвестно, что будет с рублем. Но и всего этого фона оказалось вполне достаточно для того, чтобы еще 5% россиян убедились: жизнь налаживается.
Другой августовский опрос, подготовленный «Левада-Центром», говорит о том, что растет число жалоб на работу правительства. К нему нет претензий лишь у 7% населения (даже в «лихие девяностые» кабмином были довольны 8%). Зато 42% респондентов обвиняет правительство в неспособности справиться с ростом цен, 34% заявляет, что оно не заботится о социальной защите населения.
Вот так. Люди жалуются и на то, что о них не заботится Белый дом, и на то, что цены растут. Но те же люди, жители той же страны заявляют, что жить становится лучше. А оппозиция, которая надеялась на массовые акции социального протеста, перед выборами кусает себе локти. Чем объяснить такой парадокс удовлетворенности ухудшающейся жизнью? Обратимся с этим вопросом к гендиректору Центра политических технологий Игорю Бунину.
«Никакого особенного противоречия я не вижу, — отвечает «МК» политолог и социолог. — Мы — постсоветские люди. Мы умеем приспосабливаться к бедности практически на генетическом уровне. Особенно, когда жизнь ухудшается не резко, а постепенно. Изо дня в день. Не хватает денег на торт — можно есть конфеты, нельзя конфеты — перейдем на леденцы. И в какой-то момент покажется, что еще и лишние деньги остались. Сейчас мы наблюдаем то, что люди начинают привыкать к своему скромному состоянию, адаптируются к более низкому уровню жизни, а жизнь продолжается. Эта адаптация на фоне хорошей летней погоды и дала сокращение недовольства у пяти процентов. Почвой для более выраженного недовольства могла бы послужить альтернатива действующему политическому устройству. Но сейчас ее не видно. Среди кандидатов на грядущих выборах нет тех, что бы предлагал что-то иное, большинство согласно с основными принципами проводимой политики.
Против роста недовольства работает и закон Токвиля. Этот великий французский историк сформулировал политологический закон, который гласит, что революции происходят не тогда, когда экономическая ситуация ухудшается, а когда начинает выправляться. Когда люди начинают жить лучше, то им сразу же хочется жить еще лучше. Французская революция, которую он описывает, произошла не в голодные годы, а в период, когда экономика в общем была неплохая. Общество стало выходить из кризиса, вздохнуло свободнее, освободилось от ежедневных проблем, связанных с нуждой, и появилось время подумать: кто виноват, что нам было так трудно? И вот в такой ситуации часто находится какой-нибудь виновник: король или кто-то еще».
Следуя логике уважаемого политолога ХИХ века Токвиля, наша власть должна и в дальнейшем постепенно ухудшать уровень жизни, и тогда она простоит вечно.
Лично у меня есть две другие версии того, почему россиянам показалось, что жить стало лучше. Одна из них замешана на сарказме. Вот звонят социологи человеку, который пребывает в тяжелых чувствах, на границе паники из-за того, что не знает, как прокормить семью, и бешенства от собственного бессилия. И вот тут как раз ему звонят социологи. Условно говоря: «Привет, как дела»? Ну что тут ответишь: «Да лучше всех»! «Жизнь налаживается»? «Да безусловно! Как в сказке: чем дальше, тем…»
Дослушивать о том, что чем дальше — тем страшнее, социологам уже не обязательно. Главное, что респондент позитивно оценил динамику.
Другой вариант — вариант «большого брата». Часть респондентов думают, что их выбрали для опроса не случайно, что за ними наблюдают. И от их ответов что-то зависит лично для них самих. Поэтому они стараются дать приятный ответ тому, кто задает вопрос. Продемонстрировать стойкость духа. Выживаю, но не сдаюсь.
Но эти мои версии какие-то грустные — разговоры в пользу слабых. А я бы все-таки вырулил на тему силы нашего духа, нашего оптимизма и патриотизма. Ведь если мы любим Родину, то любим в ней все, даже начинающие надоедать экономические трудности.
